Посвящается детям.
«Время движется под музыку
В ритме танго –
Шаг вперед, шаг назад.
То прыжок, то зигзаг».
Из песни.
Жили-были часы… Постойте! Погодите! Почему сказки у нас всегда начинаются с похорон? Почему жили? Почему были? Нет! Живут! Есть!
Итак, живут-есть у меня часы. Постойте! Опять погодите! Почему живут? Часы-то у меня одни. Вернее – один. Один, потому что он, часы – мужчина. Люди думают, что часы не имеют пола и поэтому существуют во множественном числе. Но это не так. Кто не согласен со мной, тот пусть понаблюдает за ними и убедится, как я прав. Часы очень страдают от множественного числа и часто впадают в раздвоение личности. А это очень неприятная болезнь, уж поверьте мне.
Но я несколько отвлекся. Так вот, часы те были мужчиной, и в подтверждение тому его имя – Фанг. Понимаете, Фанг, а не какая-нибудь Фанга или Фангина. Я вначале не очень уважительно отнесся к нему – он был самого простого устройства, да к тому же китаец, хотя и пытался обмануть надписью на циферблате по-английски. Но он исправно отсчитывал Время, а ведь всем известно, какое нелегкое это дело. Тем более в одиночку.
Я видел, как трудно ему бороться с безвременьем. И скучно. Иногда на Фанга находила черная меланхолия, и он отказывался делать свою работу; тогда я подгонял его свежей батарейкой, и он, повздыхав, вновь принимался перелопачивать секунды, минуты и часы. Он, как я уже говорил, был самого простого устройства, и не умел отличить дня от ночи; тем более не знал, понедельник сегодня или вторник. Да я и не требовал этого от него; лишь бы не ленился и не спешил слишком торопиться.
Однажды я купил ему подругу. Она была из породы круглолицых – истинная азиатка. Но, почему-то стеснялась своего лица, и все время старалась захлопнуться круглой же крышечкой. А может, она была целомудренна? Это предположение кажется мне более правдоподобным, ведь истинные азиатки всегда целомудренны. Сколько ни пробовал Фанг открыть ее личико, ему это так и не удалось. Как Петрухе из «Белого солнца…».
К счастью, он не повторил печальную судьбу того молоденького солдатика.
Но я опять отвлекся. Так вот, Нескафе, так звали круглолицую азиатку, уж не знаю, какое отношение она имела к фирме – производителю кофе, ибо я подозреваю, что и она была китаянкой, разве что она была самозванкой – за китайцами и китаянками водится такой грешок. Я далек от мысли бросить тень на всех представителей великой нации, но кое-кто из них занимается торговой мимикрией, это общеизвестный факт.
Так вот, Нескафе оказалась еще заядлой путешественницей и, то постоянно увязывалась со мной на работу или в командировки, а то и вовсе уехала с моей племянницей, упросив ту взять с собой.
Возможно, она не была ни застенчивой, ни целомудренной, а все объяснялось тем, что она невзлюбила Фанга. За что? Да хотя бы за то, что Фанг был негром. Да-да! Эдаким китайцем-негром, черным, как казахский казан в темную ночь. Правда, лицо у него было белым, если не считать тех двенадцати чисел, немного портивших ему вид.
Но, возможно, Нескафе не была расисткой и ничего не имела против цвета кожи Фанга, а просто хотела остаться верной своему возлюбленному из магазина, с которым я невольно разлучил ее. И это предположение кажется мне более правдоподобным, если учесть, что и меня она недолюбливала и постоянно обманывала, отчего я часто опаздывал на работу.
После ее отъезда Фанг вновь заскучал. Он стал часто останавливаться без видимой причины, и я подумал, что он смертельно болен и что скоро умрет. Вы же знаете, как короток век у китайцев. Поэтому и решил купить замену, не дожидаясь, пока он скончается и у меня остановится Время.
В этот раз я купил часы помоложе, совсем еще зеленые, в надежде, что они проживут дольше. И одной с Фангом квадратной породы из нестеснительных с открытым лицом. Зелененькая оказалась девочкой. Звали ее коротко – Да, но зато у нее имелась фамилия – Кианг. Вы, наверное, уже догадались, что Да китаянка? Конечно, ведь Кианг – известная китайская фамилия, это подтвердит любой продавец китайскими часами.
Кианг Да сразу показала свой шустрый нрав, - она старалась обогнать само Время! Но разве это мыслимо? А может, она просто озорничала так, кокетничая с Фангом? Возможно, возможно… Голосок у Да был нежным, и она тоненько так тикала: тик-тик, тик-тик, тогда как Фанг такал басовито: так-так, так-так.
Я поначалу расставил их в разные комнаты, - хотел, чтобы Время в разных частях дома шло одинаково, но очень скоро заметил, что Да старается оказаться рядом с Фангом, для чего упрашивала моих детей перенести ее в другую комнату. Она была хитрой и не говорила им прямо: «Отнесите меня к Фангу!», а жаловалась: «Как мне жарко! Как здесь душно. Как тяжело работать в этом адском пекле. Нет ли у вас комнаты попрохладней?». Ничего не подозревающие дети переносили Да в другую комнату, туда, где такал Фанг, и она принималась весело тикать ему в такт.
Но, когда я, заметив, что оба часа идут в одном месте, переносил Фанга туда, откуда принесли Да, она начинала умолять детишек: «Как здесь холодно! Я замерзаю, и скоро совсем остановлюсь. Тик…ти…». Как будто уже анкер заел от холода. Обманутые дети возвращали ее туда, где она намедни «задыхалась от духоты», а теперь оживала и продолжала весело тикать в унисон тактам Фанга.
В конце концов, я оставил ее в покое. «Пусть идет рядом с Фангом, если ей так нравится», - решил я. Тем более, что я заметил – с тех пор, как Да привязалась к Фангу, он перестал хандрить и ни разу не подумал остановиться или отстать. Фанг бодро будил меня по утрам, и его звонкой трели нежно вторила Да: «тили-тили, тили-тили». Словно намекала на известную дразнилку «тили-тили тесто – жених и невеста».
Часы (как естественно говорить так о двух, как минимум, часах. Что за нелепое правило говорить множественно об одном часе? Вот взять Вас, читатель. Как бы Вам понравилось, если бы о Вас сказали: «Вон, идут человеки». Вы бы непременно оглянулись, думая, что за Вами идет еще кто-нибудь. Разве не так? Хотя и тут я обратился множественно, на «Вы» вместо единственного «ты» - еще одно нелепое правило.) мои бодрствовали всю ночь напролет. Им было намного легче вдвоем – можно было одним расслабиться и дать отдых натруженному механизму, пока другие выдавали на гора секунды, минуты и часы. Часто Да мухлевала и выезжала на Фанге, только делая вид, что тикает, а на самом деле мирно подремывала. Правда, ей приходилось шевелить секундной стрелкой (когда она еще не потеряла ее, а все из-за непоседливости!), чтобы я не посчитал, что она умерла, и не отдал на забаву детям, которые очень любят поковыряться во внутренностях часов. Я это знаю по себе – сам когда-то был ребенком и выпотрошил не одни часы.
Я, конечно, замечал хитрости Да, но молчал, раз Фанг справляется за двоих. Должен же мужчина проявлять галантность к женщине, помогать и поддерживать ее!
Так Фанг и Да стучали в унисон, стоя рядышком, пока не влюбились. Они крепко полюбили друг друга, и им не помешал почтенный возраст Фанга – он на целый год старше своей любимой. Но не зря же поэт сказал: «Любви разница в возрасте не помеха». Или что-то в этом роде, точно не помню. В любом случае поэты лучше нас разбираются в любви, это общеизвестный факт.
С недавних пор я заметил, что часы мои все время держатся за руки. А однажды, проснувшись задолго до их звонков, обнаружил, что Фанг и Да стоят, прильнув один к другой – видимо целовались. Я деликатно сомкнул веки, чтобы не смущать их. А недавно, вернувшись с работы не ко времени, застал Да лежащей на спине. Она тянула руки-стрелки к идущему рядом Фангу. Лишь мое присутствие не позволило тому прилечь к ней, и он только незаметно замедлил свой ход.
Фанг обернулся ко мне – я как раз поинтересовался, который час. Но я чувствовал, что он всем своим существом тянется к своей подруге. Даже тиканье его изменилось, оно было очень взволнованным, оно говорило о его тайных желаниях. Тайных для нас. Мы же не понимаем языка часов. Мы слышим – тик-так, и думаем, что так отсчитывается Время. И не задумываемся над тем, зачем при этом тик-такать. Ведь можно вполне обойтись и без этого. Есть же немые часы, и ничего, справляются со своей работой не хуже говорящих.
Чем все кончилось? Ага! Я ждал этого вопроса. Интересна не сама история по себе, интересен финал. В предвкушении конца повествования мы готовы читать или слушать любую чушь. Вы, очевидно, ждете какого-нибудь трагического конца, вроде: «Фанг умер, и вскоре умерла и Да – от горя!». Не будьте так кровожадны!
Но не хочу я и банального счастливого конца – «Фанг и Да поженились, и у них родилось много ребятишек – часиков, и они счастливо состарились, окруженные многочисленными внучатами-часятами». Нет. К сожалению, часы не умеют размножаться, хотя и любят друг друга и даже спят вместе. А может, это и к счастью? Представляете, как расплодились бы часы! Куда их всех девать? Где на всех взять времени? Начнется безработица, и последуют прочие неурядицы в мире часов. К чему нам временные кризисы?
Нет, хеппи-энда не будет. Пока Фанг и Да идут рядом и они счастливы. И я спокоен – они не ленятся и не спешат торопить Время – они же умные и понимают, как неразумно это делать – не успеешь оглянуться, как состаришься.
А недавно меня посетила идея – не купить ли еще одни часы – мужчину? Какого-нибудь Чанга или Ганга. Для обострения сюжета. Вдруг Да полюбит новенького и возникнет драматический любовный треугольник. Часы – женщину приобретать бесполезно – я знаю, как верен Фанг Да, ведь он и не взглянет на новенькую. Он же настоящий мужчина!
Но я отказался от этой мысли – мне жаль разрушать идиллию моих милых влюбленных. Но, если замечу, что они заскучали, или, чего доброго, начнут скандалить, обязательно приведу этот замысел в исполнение.
9 часов 50 минут, если верить Фангу и Да.
В большом деревянном доме, в одной из небольших комнат, на стене висели часы.
Часы эти были не простые. Они были старинные и сколько им было лет, никто не знал. Корпус часов был сделан из тёмного дерева, покрытого лаком. Форма напоминала прямоугольник. По бокам, чьей-то умелой рукой мастера были вырезаны стойки похожие на колонны и узоры в виде замысловатых завитков и листьев. Верхнюю часть корпуса обрамляло стеклянное окошко, за которым и жили наши часы. И, наконец, самый верх копруса венчал треугольник, очень похожий на крышу дома, под которой также красовалились узоры ручной резьбы по дереву точь в точь таких же какие были на самом корпусе. Одним словом, часы эти были очень красивые и необыкновенные. Таких часов в наше вемя встретить можно нечасто, а потому все, кто приходил к хозяину дома в гости любовались ими и говорили: " Какие красивые часы!"
За дверцей корпуса, как я уже говорила, жили сами часы. На большом, слегка позолочёном циферблате, аккуратно черной краской были нанесены римкие цифры от единицы до двенадцати. В самом центре циферблата крепились три стрелки, маленькая, средняя и большая. Все стрелки были фигурные и очень изящные. Они бегали по циферблату по очереди одна за другой, как бы догоняя друг друга. Всё это сооружение завершал маятник раскачивающийся то влево, то вправо. В его круглом пяточке, старательно натёртом до блеска рукой хозяина, отражалось всё, что попадалось ему на пути, во время его раскачивания.
Заводились часы большим ключом, который вставлялся в отверстие, ноходившимся рядом со стрелками на циферблате. Когда ключ проворачивался, часы издавали звук: " Кра, кра, кра..."
Наши часы были не просто часы, они были с боем и били только тогда, когда большая стрелка своим кончиком указывала на цифру шесть и когда она прибегала к цифре двенадцать, а маленькая стрелка указывала на любую другую из цифер и только один раз, когда большая стрелка становилась против цифры шесть. Это означало, что прошло ровно половина часа с той минуты, когда часы пробили время, которое указывала маленькая стрелочка. От их гомкого боя, вздрагивали все кто их слышал, но потом привыкли и не обращали на него никакого внимания, а часы продолжали бить своим громким боем: "Бом, бом, боом..." У них был, надо сказать, особый бой со своим тембором звука и каким-то затяжным скрежетом.
Когда суетливый день заканчивался и приближалась ночь, часы начинали как-то оживать. В тёмной комнате, над диваном, где висели часы, можно было услышать, как стрелки часов разговаривают между собой. Самая маленькая стрелка говорила: " -
разрешите предствавиться, меня зовут час.
-Очень приятно, а меня минута" Отвечала ей большая стрелка и обращаясь к средней, спрашивала: "А Вас? " Средняя стрелка отвечала: " А меня зовут секунда." Познакомившись они продолжали беседу. Средняя стрелка, которая бегала по кругу циферблата быстрее всех всё волновалась и спрашивала: " Что не так?, что не так? " Большая стрелка, которая двигалась по кругу медленнее, чем средняя, вторила её в ответ: " Так, так, так..." И, наконец, самая маленькая стрелка, которая начинала свой путь только после того как секундная пробежить по кругу триста шестьдесят раз, а большая шестьдесят, всё время пыхтя отвечала: " Да всё так, тик так, тик так..."
Так стрелки часов шептались и переговаривались всю ночь. Днём, они тоже переговаривались, но их не было так слышно из-за дневного шума и суеты, а вот когда наступала ночь, тогда и прислушивался хозяин дома к их болтавне и каждый раз задавался вопросом, о чём же они говорят? Но не поняв их шёпота, засыпал крепко и спал сладко до утра под их разговоры и равномерное: " Тик так, тик так, тик так..." Иногда, по привычки он, просыпался и вздрагивал от боя часов в ночи, но вспоминая о них, снова засыпал.
Вот так и по сей день живут эти старинные часы в большом деревянном доме, где они усердно и аккуратно отсчитывают секунды, минуты и часы уходящего от нас навсегда времени.
Петрушевская Людмила
Сказка о часах
Людмила Стефановна Петрушевская
Сказка о часах
Жила-была одна бедная женщина. Муж у нее давно умер, и она еле-еле сводила концы с концами. А дочка у нее росла красивая и умная и все вокруг себя замечала: кто во что одет да кто что носит.
Вот приходит дочка из школы домой и давай наряжаться в материны наряды, а мать бедная: одно хорошее платье, да и то заштопано, одна шляпа с цветочками, да и то старая.
Вот дочка наденет платье и шляпу, и ну вертеться, да все не то получается, не так одета, как подруги. Начала дочка искать в шкафу и нашла коробочку, а в той коробочке часики.
Обрадовалась девочка, надела часики на руку и пошла гулять. Гуляет, на часики смотрит. Тут подошла какая-то старушка и спрашивает:
Девочка, сколько времени?
А девочка отвечает:
Без пяти минут пять.
Спасибо, - говорит старушка.
Девочка опять гуляет, на часы поглядывает. Опять подходит старушка.
Сколько времени, девочка? Она и отвечает:
Без пяти пять, бабушка.
Твои часы стоят, - говорит старушка. - Из-за тебя я чуть не пропустила время!
Тут старушка убежала, и сразу стемнело. Девочка захотела завести часы, но она не знала, как это делается. Вечером она спросила у матери:
Скажи, а как часы заводятся?
А что, у тебя появились часики? - спросила мама.
Нет, просто у моей подруги есть часы, и она хочет дать их мне поносить.
Никогда не заводи часы, которые ты найдешь случайно, - сказала мать. Может произойти большое несчастье, запомни это.
Ночью мать нашла в шкафу коробочку с часами и спрятала их в большой кастрюле, куда девочка никогда не заглядывала.
А девочка не спала и все видела.
На следующий день она снова надела часики и вышла на улицу.
Ну, сколько времени? - спросила, появившись опять, старушка.
Без пяти пять, - ответила девочка.
Опять без пяти пять? - засмеялась старушка. - Покажи мне свои часы.
Девочка спрятала руку за спину.
Я и так вижу, что это тонкая работа, - сказала старушка. - Но если они не ходят, это ненастоящие часы.
Настоящие! - сказала девочка и побежала домой.
Вечером она спросила у матери:
Мамочка, а у нас есть часы?
У нас? - сказала мать. - У нас настоящих часов нет. Если бы были, я бы их давно продала и купила бы тебе платье да туфельки.
А ненастоящие часы у нас есть?
Таких часов у нас тоже нет, - сказала мать.
И никаких-никаких нет?
Когда-то были часы у моей мамы, - ответила девочке мать. - Но они остановились, когда она умерла, без пяти пять. Больше я их не видела.
О, как бы мне их хотелось иметь! - вздохнула девочка.
На них слишком печально смотреть, - ответила мать.
Мне нисколько! - воскликнула девочка.
И они легли спать. Ночью мать перепрятала коробочку с часами в чемодан, а дочь опять не спала и все видела.
На следующий день девочка вышла гулять и все смотрела на часы.
Скажи, пожалуйста, сколько времени? - откуда ни возьмись, спросила старушка.
Они не ходят, а как завести их, я не понимаю, - ответила девочка. - Это часы моей бабушки.
Да, я знаю, - ответила старушка. - Она умерла без пяти минут пять. Ну, мне пора, а то я опять опоздаю.
Тут она удалилась, и на дворе стемнело. А девочка не успела спрятать часы в чемодан и просто положила их под подушку.
На следующий день, проснувшись, девочка увидела часы у матери на руке.
Вот, - закричала девочка, - ты обманывала меня, у нас есть часы, дай их сейчас же мне!
Не дам! - сказала мать.
Тогда девочка горько заплакала. Она сказала матери, что скоро уйдет от нее, что у всех есть туфли, платья, велосипеды, а у нее нет ничего. И девочка начала собирать свои вещи и закричала, что уйдет жить к одной старушке, та ее приглашала.
Не говоря ни слова, мать сняла часы с руки и отдала их дочери.
Девочка выбежала на улицу с часами на руке и, очень довольная, стала прохаживаться взад-вперед.
Здравствуй! - сказала, появившись, старушка. - Ну, сколько времени?
Сейчас половина шестого, - ответила девочка.
Тут старушка вся как-то передернулась и закричала:
Кто завел часы?!
Не знаю, - удивилась девочка, а сама держала руку в кармане.
Может быть, их завела ты?
Нет, часы лежали у меня дома под подушкой.
Ой, ой, ой, кто же завел часы?! - закричала старушка. - Ой, ой, что же делать?! Может быть, они пошли сами собой?
Может быть, - сказала девочка и побежала, испуганная, домой.
Стой! - закричала еще громче старушка. - Не разбей их, не урони. Это ведь не простые часы. Их надо заводить каждый час! Иначе случится большое несчастье! Лучше отдай их сразу мне!
Сказка про часы
Жили-были на свете часы. Небольшие такие часы с кукушкой и гирьками. Точнее, с цепочками для гирек, потому что гирьки давно уже оторвались и где-то затерялись. Жили часы над каминной полкой в доме дряхлого пенсионера. Не то что бы тужили, но и не веселились особо, потому как старичок увлекался рыбалкой и целыми сутками сидел с удочкой на берегу в ожидании клёва. А часы в это время всё висели над своей каминной полкой и скучали, скучали до самого вечера, до тех пор, пока не наступала ночь. Дедушка рыболов возвращался в своё древнее кресло перед камином и заваривал свою традиционную кружку чая. Только тогда часы чувствовали себя нужными.
Кукушка в такие моменты надувалась от важности, каждая шестерня часового механизма звенела, как подковы военных коней на городской площади во время парада, а сами часы напоминали собой не маленький домик, а целый дворец, в котором живёт самый настоящий король со всею своей свитою.
Пенсионер же имел обыкновение разговаривать с самим собой. Придет с рыбалки, возьмёт в руки кружку с чаем, усядется поудобнее в кресло и начинает рассказывать о своём бурном прошлом. При этом он частенько поглядывал на часы, и нередко рассказы его начинались со слов: «Помнится, именно в этот час со мною такое случилось…» Именно поэтому часы чувствовали себя столь важными и значимыми в этом доме. Сама каминная полка порой испытывала чувство глубокого уважения, слыша над собой их мерное тиканье.
Но, какими бы потрёпанными ни были наши часы, они всё же были молодыми и ещё слишком неискушёнными жизнью. И, естественно, они даже представить себе не могли, что с ними – с настенными часами с кукушкой – может произойти такое. А произошло вот что.
Однажды дедушка рыболов с утра пораньше вместо того, чтоб отправиться на реку, ни с того ни с сего вдруг стал бродить по дому и что-то искать. Его лоб был нахмуренным, лицо озабоченным, глаза серьёзными. Неожиданно дедушка вдруг заулыбался и радостно потёр руки. Отчего-то по деревянному корпусу часов пробежали мурашки, ведь, когда пенсионер заулыбался, в его улыбке было что-то… Что-то зловещее, и смотрел он как раз на сверкающий циферблат своих часов.
Затем дедушка долго возился в кладовке, звенел, гремел чем-то, переставлял какие-то коробки. А потом, вот не поверите, принёс одну в каминный зал и – о, ужас! – снял часы со стены и упаковал их в эту тёмную и холодную коробку! Всё равно, что лучшего друга расстрелять! «Какое предательство!» — думали про себя часы, «Какая низость!» — соглашалась кукушка.
А дедушка тем временем оделся понаряднее, перевязал злосчастную коробку красной лентой и отправился к знакомым на день рождения. Так и получилось, что настенные часы старого рыболова стали подарком.
Новым домом для часов теперь стала скромная квартирка на третьем этаже небольшого домика в самом центре города. Камина в этой квартире не было, но зато стена, на которую поселили часы, была гораздо светлее и чище, и из окна напротив открывался чудесный вид на городскую площадь. И всё было бы хорошо, если б не сами новые хозяева.
Это была супружеская пара. Ему было восемьдесят шесть, ей – немного поменьше, но они любили друг друга так искренне и нежно, как если бы им было по восемнадцать. Днями и ночами они могли сидеть на диване бок о бок и смотреть друг другу в глаза, улыбаться, целоваться в щёчку и не только. Но самое главное, им совсем никакого дела не было до времени, а значит и до подаренных им часов. Им и так было хорошо.
Поначалу часы исполняли свой долг, как и прежде. Потом хозяева стали забывать вовремя подтянуть гирьки, и часы стали отставать. Их винтики и шестерни перестали звенеть, стали дребезжать звуком грустных детских качелей. И сами часы поэтому совсем приуныли. Даже кукушка в часах перестала петь и всё смотрела в окно из-под прикрытых в дрёме глаз. Именно кукушка и придумала бежать.
Как-то хозяева вдруг заметили, что часов в доме больше нет – стена совершенно пуста. Ну, на нет и суда нет. Пожали плечами и снова на свой диван – в глаза друг другу смотреть. А часы к тому времени уже нашли себе другого хозяина. Теперь им стал молодой студент, который жил в соседнем доме и, по словам соседей, держал свою квартирку в чистоте, регулярно стирал пыль с мебели и вообще был опрятным и ответственным. Всё это, конечно, не могло не понравиться часам, да и самому студенту часы пришлись по нраву.
Всё в новом доме часы устраивало, только вот по молодости своей они не смогли предвидеть одну неминуемую вещь, которая, конечно же, незамедлительно произошла. Студент влюбился.
Студент влюбился, а потому часто выходил на вечерние прогулки, которые порой длились всю ночь, часто вздыхал, часто поглядывал на стрелки часов и постоянно говорил в сердцах:
— Да что же вы идёте так медленно, когда её нет рядом! Как же всё-таки медленно тянется время!
И часам стало жалко своего студента. И стали часы идти чуточку быстрее. Сначала совсем чуточку. Студент всё так же ходил на свидания с любимой, но, порой, как-то странно поглядывал то на своего тикающего друга, то в окно, приговаривая: «А дни как будто всё длиннее становятся…». Затем часы – только чтобы порадовать хозяина – пошли ещё быстрее. Студент всё чаще хмурился, приходя с прогулок. А однажды он ворвался домой, словно северный ветер, швырнул в часы шляпу и закричал:
— Два часа её прождал, а она так и не пришла! Так значит, да? Никогда больше к ней не приду!
Тут-то часы и поняли, что натворили, и им так стыдно стало за свой обман, что в ту же ночь кукушка вылезла из своего гнезда, изо всех сил замахала крыльями, и часы вновь покинули уютную стену, вылетев в открытое по случаю душной погоды окно. Как настоящая птица, кукушка несла свой домик над ночным городом, пока, наконец, не потеряла силы и не приземлилась возле одиноко шагающей фигуры. Так часы нашли ещё одного хозяина.
На этот раз им оказался маленький сморщенный человечек в сером. Жил он на самом краю города в такой же крохотной, как и он сам, избушке в полном одиночестве среди вечной тишины и отдающей могильным холодом пыли. Жил так тихо и мирно, словно его и не было вовсе. Однако на часы смотрел часто. Смотрел да повторял:
— Ах, как быстро время летит! Вот и ещё один день пролетел, как миг… Так и вся жизнь кончится – не заметишь…
И так грустно он вздыхал, что часы снова не удержались и снова стали показывать неверное время. Только на этот раз они отставали, как только могли. Иногда часы даже просто тикали, удерживая свои стрелки на одном месте, только маленькому человечку от этого веселее не становилось. Он всё так же грустно смотрел на циферблат и вздыхал о быстротечности времени. И, поверьте, часам от этого тоже радостнее не было. Только представьте, каково это жить, каждую минуту чувствуя себя причиной чьей-то грусти. Часы так не смогли и снова сбежали.
А потом были маленькие дети, которым хотелось только заглянуть часам внутрь. А потом был высокообразованный коллекционер редких вещей, который видел в часах бездушную вещь. А потом была дама в красной шляпке, которой нужно было закрыть пятно на обоях и которая совсем не понимала, как нужно определять время по стрелкам. А потом снова были дети, студенты, чёрные фигуры в свете уличных фонарей…
Так бы и продолжались эти скитания до бесконечности, если бы часы однажды не попали в руки пьяницы, ужасного неряхи, у которого и дома-то настоящего не было. Но худа без добра нет – пьяница продал часы часовщику, а часовщик… О, часовщик этот был настоящим королём часовых дел. В его доме были миллионы часов: и настенные, как наши, и наручные, и небольшие будильники, и огромные напольные часы – всякие в общем. Но самое главное, они все были подведены точно под часы с городской ратуши, которые никогда не ошибаются. Это ли не счастье, жить среди таких же, как и ты сам и для того, кому ты нужен? Наверное, это и правда настоящее счастье.
Так наши часы это счастье наконец и обрели. А про прошлые мытарства часы вспоминали только с улыбкой. Ещё бы, столько людей в мире, и только один часовщик знает, что такое время на самом деле! Правда, смешно?
Людмила Стефановна Петрушевская
Сказка о часах
Жила-была одна бедная женщина. Муж у нее давно умер, и она еле-еле сводила концы с концами. А дочка у нее росла красивая и умная и все вокруг себя замечала: кто во что одет да кто что носит.
Вот приходит дочка из школы домой и давай наряжаться в материны наряды, а мать бедная: одно хорошее платье, да и то заштопано, одна шляпа с цветочками, да и то старая.
Вот дочка наденет платье и шляпу, и ну вертеться, да все не то получается, не так одета, как подруги. Начала дочка искать в шкафу и нашла коробочку, а в той коробочке часики.
Обрадовалась девочка, надела часики на руку и пошла гулять. Гуляет, на часики смотрит. Тут подошла какая-то старушка и спрашивает:
Девочка, сколько времени?
А девочка отвечает:
Без пяти минут пять.
Спасибо, - говорит старушка.
Девочка опять гуляет, на часы поглядывает. Опять подходит старушка.
Сколько времени, девочка? Она и отвечает:
Без пяти пять, бабушка.
Твои часы стоят, - говорит старушка. - Из-за тебя я чуть не пропустила время!
Тут старушка убежала, и сразу стемнело. Девочка захотела завести часы, но она не знала, как это делается. Вечером она спросила у матери:
Скажи, а как часы заводятся?
А что, у тебя появились часики? - спросила мама.
Нет, просто у моей подруги есть часы, и она хочет дать их мне поносить.
Никогда не заводи часы, которые ты найдешь случайно, - сказала мать. Может произойти большое несчастье, запомни это.
Ночью мать нашла в шкафу коробочку с часами и спрятала их в большой кастрюле, куда девочка никогда не заглядывала.
А девочка не спала и все видела.
На следующий день она снова надела часики и вышла на улицу.
Ну, сколько времени? - спросила, появившись опять, старушка.
Без пяти пять, - ответила девочка.
Опять без пяти пять? - засмеялась старушка. - Покажи мне свои часы.
Девочка спрятала руку за спину.
Я и так вижу, что это тонкая работа, - сказала старушка. - Но если они не ходят, это ненастоящие часы.
Настоящие! - сказала девочка и побежала домой.
Вечером она спросила у матери:
Мамочка, а у нас есть часы?
У нас? - сказала мать. - У нас настоящих часов нет. Если бы были, я бы их давно продала и купила бы тебе платье да туфельки.
А ненастоящие часы у нас есть?
Таких часов у нас тоже нет, - сказала мать.
И никаких-никаких нет?
Когда-то были часы у моей мамы, - ответила девочке мать. - Но они остановились, когда она умерла, без пяти пять. Больше я их не видела.
О, как бы мне их хотелось иметь! - вздохнула девочка.
На них слишком печально смотреть, - ответила мать.
Мне нисколько! - воскликнула девочка.
И они легли спать. Ночью мать перепрятала коробочку с часами в чемодан, а дочь опять не спала и все видела.
На следующий день девочка вышла гулять и все смотрела на часы.
Скажи, пожалуйста, сколько времени? - откуда ни возьмись, спросила старушка.
Они не ходят, а как завести их, я не понимаю, - ответила девочка. - Это часы моей бабушки.
Да, я знаю, - ответила старушка. - Она умерла без пяти минут пять. Ну, мне пора, а то я опять опоздаю.
Тут она удалилась, и на дворе стемнело. А девочка не успела спрятать часы в чемодан и просто положила их под подушку.
На следующий день, проснувшись, девочка увидела часы у матери на руке.
Вот, - закричала девочка, - ты обманывала меня, у нас есть часы, дай их сейчас же мне!
Не дам! - сказала мать.
Тогда девочка горько заплакала. Она сказала матери, что скоро уйдет от нее, что у всех есть туфли, платья, велосипеды, а у нее нет ничего. И девочка начала собирать свои вещи и закричала, что уйдет жить к одной старушке, та ее приглашала.
Не говоря ни слова, мать сняла часы с руки и отдала их дочери.
Девочка выбежала на улицу с часами на руке и, очень довольная, стала прохаживаться взад-вперед.
Здравствуй! - сказала, появившись, старушка. - Ну, сколько времени?
Сейчас половина шестого, - ответила девочка.
Тут старушка вся как-то передернулась и закричала:
Кто завел часы?!
Не знаю, - удивилась девочка, а сама держала руку в кармане.
Может быть, их завела ты?
Нет, часы лежали у меня дома под подушкой.
Ой, ой, ой, кто же завел часы?! - закричала старушка. - Ой, ой, что же делать?! Может быть, они пошли сами собой?
Может быть, - сказала девочка и побежала, испуганная, домой.
Стой! - закричала еще громче старушка. - Не разбей их, не урони. Это ведь не простые часы. Их надо заводить каждый час! Иначе случится большое несчастье! Лучше отдай их сразу мне!
Не отдам, - сказала девочка и хотела убежать, но старушка ее задержала:
Погоди. Тот, кто завел эти часы, тот завел время своей жизни. Поняла? Допустим, если их завела твоя мать, то они будут отмерять время ее жизни, и ей придется каждый час заводить эти часы, а то они остановятся и твоя мать умрет. Но это еще полбеды. Потому что если они пошли сами собой, то они начали считать время моей жизни.
А мне какое дело? - спросила девочка. - Это не ваши часы, а мои.
Если я умру, умрет день, ты что! - закричала старушка. - Это ведь я каждый вечер выпускаю ночь и даю отдохнуть белому свету! Если мое время остановится, то всему конец!
И старушка заплакала, не выпуская девочку.
Я дам тебе все, что пожелаешь, - говорила она. - Счастье, богатого мужа, все! Но только узнай, кто завел часы.
Мне нужен принц, - сказала девочка.
Беги, беги скорей к матери и узнай, кто завел часы! Будет тебе принц! закричала сгарушка и подтолкнула девочку к двери.
Девочка нехотя поплелась домой. Ее мама лежала на кровати, закрыв глаза и крепко вцепившись в одеяло.
Мамуля! - сказала девочка. - Дорогая, миленькая, ну скажи мне, кто завел часы?
Мама сказала:
Это я завела часы.
Девочка высунулась в окно и закричала старушке:
Это мама сама завела часы, успокойтесь!
Старушка кивнула и исчезла. Стало темнеть. Мать сказала девочке:
Дай мне часики, я заведу их. А то ведь я умру через несколько минут, я чувствую.
Девочка протянула ей руку, мать завела часы. Девочка сказала:
Что же теперь, ты каждый час будешь у меня просить мои часы?
Загрузка...
